«Наукой я занимаюсь не ради денег»:
Авторы:
Михаил Петров о жизни ученого и научной журналистике
«Теории и практики» продолжают спецпроект «Москва студенческая» — на очереди разговор с физиком Михаилом Петровым об учебе в МГУ, заработке ученых и возможностях органической электроники.
Физфак МГУ
Пока я учился в школе, я особо не знал, куда поступать, — в младших и средних классах то одно нравилось, то другое. Потом я перешел в Московский химический лицей, в физический класс. Это была необычная школа, где можно говорить на уроках, где на тебя нормально смотрят, даже если ты прогуливаешь, где по-другому построено взаимодействие учителя и ученика. Мне нравились и гуманитарные науки, но я пошел за своими друзьями, которые стали заниматься точными.
Где-то в одиннадцатом классе передо мной встал чисто рациональный выбор, куда поступать. Надо было идти в хороший вуз, раз уж стал физиком и естественником. Я выбирал между МИФИ и физфаком МГУ, поступил и туда, и туда — и выбрал МГУ; тоже, наверное, потому, что пошел за друзьями. Если бы я выбирал сейчас, то, скорее всего, пошел бы в физтех — меня много чего раздражает в МГУ, и в образовании, и в остальном. В физтехе более прикладное образование, там больше жизни. Но МГУ — более престижный вуз, плюс здесь много факультетов — я, например, курсе на третьем ходил на лекции по истории западных и южных славян на истфак, просто потому, что было время и возможность.
На первых курсах мне все начало надоедать, потому что физика у нас очень быстро заканчивалась. Тебе поставили задачу, потом ты написал систему уравнений — и все. Пять минут прошло, физика закончилась, начинается математика. Либо я к ней не так склонен, либо мне просто она не нравилась. Было миллион оторванных от жизни задач, типа «куда этот электрон летит, как он вращается, посчитайте его спектр». Но при этом мы не умели, например, подключить розетку, нас этому не учили. Мне кажется, образование в МГУ очень сильно устарело, и такое впечатление, что на физфаке готовят чистых теоретиков — здесь слишком много теории и, в общем, многое из этого просто ради галочки. Научные сотрудники МГУ сидят на ставке и обязаны преподавать, хотя понятно, что для многих это не призвание и им это не в радость.
______________
Такое впечатление, что на физфаке готовят чистых теоретиков
______________
Органическая электроника
На кафедре кристаллов и полимеров, куда я пошел, стало уже поинтереснее. У нас есть пять-шесть кафедр, где есть более-менее интересные проекты, есть какие-то небольшие деньги, хороший преподавательский состав, нормальное отношение к студентам. Кристаллы и полимеры я выбрал отчасти потому, что хотелось вернуться немного к химии. Может, я не ставлю реакции, но у меня стало гораздо меньше формул физических и гораздо больше формул химических.
Область, которой я занимаюсь, называется «органическая электроника», это та же электроника, только не на кремнии, а на всякой органике, типа углеродных соединений. У нее много плюсов, воображаемых и невоображаемых. Пока ее в продаже почти нет, может, один-два девайса каких-то экспериментальных.
Я занимаюсь материалами, которые меняют цвет, когда к ним прикладываешь небольшое напряжение. Эту технологию применяют уже Mitsubishi для зеркал заднего вида: если бликует, нажимаешь кнопку — и оно затемняется. Boing к 2050 году хочет сделать лайнер с использованием этого материала, там, если захочешь, можно будет сделать пол или потолок прозрачным.
Может, эти технологии никогда и не придут. Технологии ведь случайно приходят: кто-то верит в одно, кто-то в другое, есть какие-то объективные причины, что-то вообще невозможно (хоть нам и кажется, что возможно). Например, есть такая печатная электроника — поскольку она гибкая, то платы для нее можно будет печатать на принтере. И могут появиться принтеры, которые будут в конце вечера распечатывать платы нового принтера, и старые можно будет выкидывать. Еще есть биодеградируемая электроника, которую не выкидываешь в мусор (там остается свинец и всякая дрянь), а она сама разлагается через какое-то время. В Троицке есть лаборатория, где делают транзисторы, которые можно есть. Есть много всяких таких футуристических штук — многие из них, может, навсегда и останутся футурологией.
Совет:
Шпаргалки помогают структурировать информацию. Пишите их!
Доходы от науки
Моя стипендия аспирантская составляет 6300 рублей. Раньше у нас был большой проект, который приносил еще тысяч 10–15 в месяц — за эксперименты, бумажки, обзоры всякие. Потом проекта не было полгода, и больше от науки я не получал ничего. Но вот сейчас я выиграл стипендию LG — это около $100 в месяц. И еще у меня есть «Умник», это грант на два года, каждые полгода по 100 тысяч рублей. То есть получается 15 тысяч в месяц. Вот такие доходы в науке. Не очень большие — в районе двадцати пяти тысяч. Соответственно, приходится как-то еще зарабатывать — я не на ставке, но даже эти ставки — совсем небольшие — пять тысяч, ну десять максимум. Один мой друг в институте РАНовском на грантах получал около семидесяти тысяч. У него было очень много грантов, штук десять, и при этом под конец он уже ничего не делал руками, а только писал отчеты за них.
В науке всегда хаотичны модели, по которым люди получают деньги. Ну вот, например, другая лаборатория напротив нашей. Им больше денег платят. Они, может, не все на ставках, но в результате там есть какой-то гарантированный доход — тысяч 20–25, плюс аспирантская стипендия, плюс у них есть общая касса со всех грантов. В результате — не знаю, какой там доход в месяц, но я вижу, что они приходят каждый день, сидят допоздна, для них это уже больше работа. В результате у них уже есть поток, есть публикации, им дают гранты, есть деньги, им постоянно покупают новое оборудование — это уже нормальная научная работа, не урывками.
Я до сих пор не могу понять, работа или хобби то, чем я занимаюсь. Мне начинает казаться, что ходить в лабораторию — это все же в большей степени хобби. Сейчас я стал ходить поменьше, подумал, что хватит столько усилий тратить. В Европе у тебя есть расписание, ты по нему работаешь, уходишь тоже по нему. У нас это полный хаос, когда можешь — тогда приходишь. Это меня сильно расстраивает: такое ощущение, что российской науке нужна видимость работы, а не результат. А если что-то делать такое действительно хорошее, то это вопреки системе, а не благодаря ей.
Совет:
Отказывайтесь от навязываемой темы курсовой. В конце концов, мы живем только раз и у нас нет времени заниматься неинтересными вещами.
Научная журналистика
Еще я подрабатываю как научный журналист — пишу статьи, беру интервью. Я учился в научной школе «Русского репортера», и, как любит говорить тамошний главный редактор, — научная журналистика, наверное, последнее, что попадет под удар. Потому что она вроде как не политизирована. Но вообще мне кажется, не только у нас, но и в мире она еще недостаточно развита. Наука — это вообще такая область, которая для многих находится на обочине жизни, и люди почти ни про что не слышали, кроме британских ученых. Но мне не хочется заниматься журналистикой каждый день. Мне кажется, журналист должен еще какую-то такую нишу иметь, которая ему позволит просто с каких-то других позиций судить.
Сейчас грань между живым и неживым размывается. Журналистика позволяет мне активно следить за тем, что происходит, — например, недавно было одно российское исследование, в результате которого были созданы наночастицы из ДНК, РНК и белков, как-то они там организовались, и в итоге они произвели элементарное вычисление. То есть вся эта система смогла сделать логические операции. Биополимеры, что-то живое — это та вещь, которая меня бодрит, мне бы хотелось этим заниматься. У меня есть практические навыки (и есть теоретические), и если я захочу остаться в науке через полтора года, то я постараюсь заняться чем-то подобным.
Подработка для ученых
Я живу дома с родителями, хотя хочется уже перестать, ведь какие-то деньги для этого есть. Но зато это дает мне возможность скопить — в месяц совсем немного откладывается, но зато потом они наверняка будут нужны. От науки я получаю тысяч 20–25, примерно столько же от журналистики. Раньше я был на постоянных ставках, были постоянные деньги и постоянные подработки. Сейчас я со ставки ушел, больше подрабатываю — сейчас такой момент, когда я смотрю, сколько я реально могу этим заработать. Но наукой я занимаюсь не ради денег — мне это интересно, хоть я и устаю иногда от этого.
Я помню, что курсе на втором я начал работать, чтобы были деньги на карманные расходы или поехать отдохнуть. Я был мерчендайзером, ездил по книжным магазинам, расставлял книги. Понятно, что у всех студентов святая обязанность — иметь ученика, репетиторствовать. Это очень приличные деньги, я очень долго репетиторствовал и в школе своей преподавал даже, но года два назад перестал, потому что было ощущение, что я просто это ради денег делаю. И мне это совсем не нравится. Был один ученик, я видел, что он прогрессирует, что сам готовится и что ему нужно, чтобы я приходил. Это было нормально, я чувствовал, что получаю деньги за дело. Когда ты чувствуешь, что получаешь деньги за то, чтобы родителям было спокойно, — это не круто, я не хочу этому потакать и в этом участвовать. Но такая форма заработка, конечно, соблазн. Один парень на физфаке так в этом прокачался, что в субботу-воскресенье у себя дома запирался и к нему приходило 6–7 учеников — это десятка за выходные, если не больше, что для студента совсем неплохо.
Химики могут запрещенные препараты синтезировать — нас еще в школе предупреждали воздерживаться от этого соблазна. Денег нет, приходит к тебе дядька, у нас даже, бывает, не говорят, что это наркотик: вот формула — синтезируй. И у них глаза загораются: как это сделать, какую реакцию сделать, какие у меня будут колбы? Думаю, что некоторые из них даже не соображают, что это наркотик. Физики многие занимаются консалтингом или аудированием. То, что действительно дает физическое образование, — это аналитический склад ума.
Совет:
Никогда, никогда не выпрашивайте оценки. Это бесит всех и портит вашу карму. Если позарез нужен красный диплом — несколько предметов можно будет пересдать на финише.
Настя, студентка НИУ-ВШЭ
______________
То, что действительно дает физическое образование, — это аналитический склад ума.
______________
Доходы и расходы
Мои доходы — это стипендия, грант, фриланс научного журналиста и родители (в том смысле, что я не плачу за квартиру и редко туда покупаю еду и прочее, но совсем нередко там ем и живу).
Траты — еда в столовой и в кафе, еда на ходу, развлечения (тут все обычно, купить книг, сходить в театр, кино, на концерт и т.д.). Плюс хоккей — я играю зимой на льду, а летом на асфальте. Формально бесплатно, но если задуматься, то на это прилично денег уходит — летом колеса постоянно менять и крюки на клюшках, зимой коньки точить, амуницию покупать. Тысяч 60 в год на путешествия всегда уходят. Плюс интернет, проезд на метро/электричках, одежда, всякие непредвиденные вещи, вроде подарков. Около 20% своего дохода я откладываю, оставляю на карточке. Мне постоянно кажется, что можно тратить гораздо меньше, но ограничивать себя в духе «не пойду в этот музей, потому что слишком дорого» мне как-то неприятно. Поэтому особо себя не ограничиваю, единственное — на еду неприятно столько тратить, меньше надо в кафе сидеть.
Доходы:
Траты: